Охота на евреев: так убивали в Польше

_________________


Фото: Kacper Pempel, Reuters


В декабре 2017 года польский историк, профессор Ян Грабовский подал иск на польский интернет-сайт. Примерно за полтора года до этого сайт грубо обрушился на него в статье, озаглавленной «Зиг хайль, мистер Грабовский» в сопровождении фотографии нацистского министра пропаганды Йозефа Геббельса.

Это случилось после того, как немецкая газета опубликовала положительную рецензию на книгу Грабовского «Охота на евреев», где он собрал свидетельства об участии поляков в арестах и убийствах евреев во время Катастрофы.

Редакторы сайта утверждали, что Грабовский выставил напоказ всему миру грязное белье Польши времен Второй мировой войны. Но больше всего их разъярило то, что автор удостоился похвал именно в Германии, ответственной за ту войну.

«Они рассуждали так: если Германия восхваляет Грабовского, значит, Грабовский — нацист», — пояснил сам профессор. Но он, сын еврея, выжившего в Катастрофе, расследует преступления, совершенные поляками в той войне. И он решил, что не будет молчать, а подал иск на владельцев сайта, и в сентябре 2017 года суд его иск удовлетворил, а в конце декабря была отклонена и апелляция ответчиков, которых приговорили к общественным работам, к выплате 3000 злотых (примерно 3000 шекелей) ассоциации «Дети Катастрофы» и к публикации извинений.


«Как историк, я думаю, что попытка скрыть не очень героические моменты нашего прошлого — что делается в Польше с большим энтузиазмом — это профессиональное преступление, это аморально, а в долгосрочной перспективе к тому же неэффективно и глупо», — говорит Грабовский. Его книга, вызвавшая этот скандал, была издана в Польше в 2011 году. Шесть лет спустя ее перевели на иврит и издали в дополненной редакции под названием «Охота на евреев — предательство и убийство в Польше в период немецкой оккупации».

В основе книги — архивное исследование, которым Грабовский занимался три года. Словосочетание «охота на евреев» восходит к немецкому слову Judenjagd, описывающему поиск евреев, сумевших сбежать из гетто и искавших убежища у поляков в оккупированной Польше.

Грабовский концентрируется в своем исследовании на окрестностях города Домброва-Трановска, на юго-востоке Польши,. Накануне войны пять тысяч из его шестидесятитысячного населения были евреями. Почти всех увезли в лагерь смерти Белзиц. Лишь 500 избежали этой участи, пытаясь спрятаться среди поляков. Только 38 из них дожили до конца войны. Как выяснил Грабовский, остальных предали и убили — сами или с посторонней помощью — их же соседи, поляки.

Рассказ, описанный в «Охоте на евреев», это — как определил его профессор истории Тимоти Снайдер — «исследование человеческого поведения в темные времена, на котором всем нам есть чему поучиться». С помощью польских, советских и немецких документов как военного времени, так и более поздних, Грабовский сумел обнаружить не только участие местного населения в выдаче и убийствах евреев, но и героизм тех поляков, которые помогали соседям, пытались спасти их, за что некоторые из них поплатились собственной жизнью. Но между двумя этими странностями исследователь обнаружил и более сложные случаи — например, когда поляки помогали евреям не из соображений морали и альтруизма, а из жадности. Его исследования этого фактора бросают вызов тем, кто утверждает, будто большинство тех, кто оказывал помощь, были праведниками.

Грабовский описывает немало случаев, когда поляки сначала укрывали евреев, а потом начинали вымогать у них деньги, и в отдельных случаях даже убили тех, кто не выполнил их требование. Такой была трагическая история Ривки Гликман и двух ее сыновей, которые в 1942 году нашли укрытие в доме Михаила Кузика, поляка, жителя Домброва-Трановска. До 1944 года он держал их взаперти, пока они ему платили. Но за три месяца до того, как в этот район вошли советские войска, деньги у них закончились, и он зарубил всех троих топором. «Евреи, которые прятались по другую сторону той же улицы, слышали предсмертные крики, и наутро выяснили, что Гликманы мертвы», — свидетельствовал после войны Ицхак Штиглиц, уроженец этих мест.

Судьба зубного врача, доктора Якова Гольдштерна, также нашедшего укрытие в польском доме, сложилась куда удачнее. Когда его деньги иссякли и стало нечем платить хозяйке дома, он открыл тайник: удалил зуб, в коронке которого спрятал бриллиант. Ему пришлось вытащить корневой зуб целиком, плоскогубцами, которые она ему дала, без обезболивающего — потому что он опасался повредить бриллиант, снимая коронку с зуба. Достал его и сказал: «Госпожа Каролек, вот бриллиант: то время, что я буду под вашей крышей, вы будете меня кормить, чтобы я выжил — и это все!» Для начала она дала ему бутерброд со свиной колбасой и немного водки.

Сексуальная эксплуатация и изнасилования также порой становились платой за укрытие. Как рассказала Шейна Мириям Л., она 20-тилетней девушкой оказалась в руках человека, который пообещал спасти ее от гестапо в июне 1943 года. Он обещал, что поможет ей бежать, и в ту же ночь принудил ее к половой связи. Также она отдала ему кольцо с бриллиантом, золотые часы, обручальное кольцо и одежду. Однако уже на следующий день гестапо ее арестовало. «Сейчас я знаю, что он предал меня», — сказала она, давая свидетельские показания нацистам перед тем, как ее отправили в Освенцим.

Книга «Охота на евреев» была опубликована в Израиле как раз в то время, как в Польше развернулась бурная дискуссия о роли поляков в Катастрофе; разгорелся спор о том, были ли они жертвами нацистов или соучастниками; спасителями или убийцами; или просто остались равнодушными к судьбе своих еврейских соседей.

В январе 2017 года президент Польши Анджей Дуда гостил в Израиле. Он представляет правую партию «Закон и порядок», и на свой пост был выбран, помимо прочего, благодаря обещанию ввести новую историческую стратегию, в центре которой  борьба с теми, кто ложно обвиняет поляков в соучастии в Катастрофе.

Однако во время визита в Израиль Дуда продемонстрировал более умеренную позицию, признав, что «историческая правда не всегда приятна, в том числе и польскому народу», и что «как и у каждой нации, у нас тоже были благородные люди, но были и те, кто заслужил осуждение и презрение». О тех поляках, которые участвовали в преследованиях и уничтожении евреев, Дуда сказал, что они «изгнали себя из польского народа». Каждый может судить об этом высказывании в соответствии с его мнением, но с учетом данных, которыми располагает Грабовский, оно выглядит слишком упрощенной попыткой представить, что «плохие поляки» были лишь меньшинством, а не частью народа.


Известно ли историкам сегодня, через 70 лет после Катастрофы, сколько евреев было убито поляками — непосредственно или при их опосредованном участии — за годы Второй мировой войны? Ответ Грабовского заставляет содрогнуться и лишает покоя: более 200 тысяч евреев. «Очень тяжело определить точное число», — говорит он, но тут же объясняет, как осуществил свой подсчет. «Около 10 процентов всех евреев Польши исчезли с уничтожением гетто в 1942 и 1943 годах. То есть мы говорим, примерно, о 250 тысячах человек, которые пытались укрыться и спастись. После войны в живых осталось около 35 тысяч польских евреев, которые пережили войну в самой Польше, не считая тех, кто смог бежать в СССР и потом вернулся».

Так, вычитая 35 тысяч из 250 тысяч, получаем примерное число тех, кому поляки определяли, жить им или умереть. «Нет сомнений в том, что большинство спрятанных евреев были выданы немцам в результате предательства, а иногда и просто доставлены поляками в ближайший полицейский участок или немецкую жандармерию.»

Грабовский описывает в книге целый механизм, в рамках которого велась охота на евреев. Он действовал под контролем немцев, но все его полевые бойцы были поляки: сельские жители, которые несли «ночные вахты», местные осведомители, полицейские, пожарные и др. Так, по словам Грабовского, была создана плотная сеть, в которую скрывавшиеся евреи почти обязательно должны были попасть. Грабовский полагает, что жертв, павших от рук поляков, было еще больше, а его оценка очень консервативна, потому что не включает жертв польских полицаев, убивавших евреев не только после ликвидации гетто, но и во время их существования. В подтверждение своих слов он приводит подсчеты другого исследователя, историка Варшавского гетто Эммануэля Рингельблюма, который утверждал, что польская полиция несет ответственность за убийство сотен тысяч евреев.

В 1988 году Грабовский, у которого в Израиле есть родственники, эмигрировал из Польши в Канаду. «Я думал, коммунизм никогда не падет, но ошибался», — объясняет он. Сегодня он — профессор истории в университете Оттавы, специализируется на исследованиях гибели польских евреев и польско-израильских отношениях. Кроме его «Охоты за евреями» , выходили и другие книги, рассказывающие о преступлениях, совершенных поляками против евреев. «Соседи» Яна-Томаша Гросса была опубликована в 2000-м году и потрясла Польшу. А три года спустя вышла книга «Мы из Едвавне» Анны Виконт — которую в конце 2017 года выпустило на иврите издательство «Кармель»: там приведены интервью со свидетелями убийств, самими убийцами и теми, кто спасся от погрома, описанного Гроссом.

Но если эти два автора сосредоточились на подробном описании одного погрома,  Грабовский описал все явление, а не один случай. «Я хотел ответить на вопрос: как немцы узнавали, где прячутся евреи? Выяснить обстоятельства разоблачения и гибели тех несчастных, кто пытался спрятаться в деревнях и лесах, в сельской местности Польши», — пишет он.

Ответ на этот вопрос он нашел в архивах. Там его ждали пугающие свидетельства — как, например, дневник Станислава Жеминского, учителя из города Луков. Он документировал ужасы войны, пока сам не погиб в Майданеке в 1943-м. Этот дневник потом нашли в куче лагерного мусора и позднее передали в Институт еврейской истории Варшавы.

«Оргии убийств творили не только немцы и их помощники — украинцы и литовцы», — писал он. — «Было ясно, что и наши дорогие полицейские [поляки] поучаствуют в резне, ведь известно, что они — животные. Но все оказалось еще трагичнее — выяснилось, что и рядовые поляки, добровольцы, были заодно с ними».

Этот дневник тяжело читать. Он включают воспоминания о том, как польские фермеры окружили одну из деревень и начали «охоту на евреев» — как они сами это называли. Они хотели получить вознагрждение, назначенное немцами: водку, сахар, картофель, масло — а также забрать личные вещи жертв. «Они выводили евреев из домов, выискивали в полях и огородах. Еще не успевали смолкнуть выстрелы, как они спешили осмотреть доставшееся им имущество. Тела евреев еще не остыли, как они уже писали заявления на их дома, магазины, мастерские и земельные участки. Они добровольно вызвались участвовать в этой охоте, без малейшего принуждения», — свидетельствовал Жеминский.


«Герои» книги Грабовского, те, кто участвовал в охоте на евреев и превратил ее в национальный вид спорта — такие люди, как, например, Йозеф Кокерский, житель Домброва-Трановска. Он обнаружил большое убежище, в котором прятались 18 человек, и всех выдал немцам. Другой «герой» — Михаил Витковский, поймал еврейскую девушку, которая спряталась в его сарае, и передал ее в ближайший полицейский участок, где ее убили. Он даже забрал у нее коробку, в которой были два свитера, клубок ниток и спицы. После войны его приговорили за это к шести годам тюрьмы.

300 страниц книги Грабовского наполнены безжалостными свидетельствами, в которых польские крестьяне предстают бессердечными чудовищами, готовыми убить соседа ради бутылки водки, не моргнув глазом. Там приведены послевоенные свидетельства молодой девушки, Хаи Розенблатт: в районах, прилегающих к гетто, охота на евреев стала таким распространенным явлением, что даже собаки привыкли к звукам стрельбы и перестали откликаться на них лаем.

За укрывательство евреев наказанием была смертная казнь, тюремное заключение и штрафы. Поляков, которые были вынуждены стать частью немецкой системы, подвергали суровым наказаниям, и они подчинялись не менее жестокому немецкому режиму, — пишет Грабовский. А согласно исследованию, опубликованному польским национальным Институтом памяти, который финансируется польским правительством, около 700 поляков были казнены за то, что помогали евреям прятаться. Одним из самых известных случаев является убийство семьи польских крестьян Ульма из деревни Маркова. Они прятали евреев, но были убиты нацистами вместе с ними — двое родителей (женщина была беременна) и шестеро их детей.

В той деревне, в память о них, в 2017 году был открыт музей. Грабовский воздает должное самоотверженному героизму, но просит помнить, что этот случай тем более заметен, что является исключительным на общем фоне. По его словам, власти цинично используют историю этой семьи, чтобы создать ложное впечатление, будто попытки спасения евреев были распространенным явлением в оккупированной Польше. Причем поляки, которые спасали евреев, боялись своих же польских соседей.

О размере вознаграждения за поимку евреев иногда велись прямые переговоры с немцами. Грабовский упоминает некоего Бронислава Пашандзиэля, который просил у немцев два килограмма сахара за евреев, скрывающихся в окрестных лесах. В другом случае немцы предложили 500 злотых за каждого еврея.

Один фермер, осужденный после войны за убийство двух евреев, ответил офицеру гестапо на вопрос, что он хочет за это убийство: «Что сочтете нужным, хотя я был бы рад получить немного одежды». Но иногда поляки жаловались на качество полученных трофеев. Один из них хоронил евреев, а себе забирал их вещи, и потом пожаловался, что одно из платьев оказалось испорчено дыркой от пули.

Как такое могло случиться?

«Многие поляки смотрели на евреев через призму средневековых предрассудков и клише, порожденных католической церковью», — пояснил Грабовский. И добавил в этой связи, что архивы католической церкви в Польше все еще закрыты, а потому невозможно точно оценить, каким был ее вклад в преследование евреев.

Офер Адерет, «ХаАрец». Фото: Kacper Pempel, Reuters

На фото: Барбара Донецкая. выжившая в лагерях Прушков.

Рейтинг: 
Средняя оценка: 4.7 (всего голосов: 27).

_______________

______________

реклама 18+

__________________

ПОДДЕРЖКА САЙТА